Эссе «Новой школе – современный учитель».

Современное российское образование «претерпевает» очень много «изменений». Все это происходит таким образом, что из-за их множества, позитивных изменений не происходит фактически никаких. Слышны предложения, вводятся концепции преподавания отдельных дисциплин, вводятся новые образовательные стандарты, изобретаются и заимствуются новые подходы к педагогике вообще. Таким образом, вопрос что и как преподавать, становится важнее того, кому преподавать. Тогда как в истории цивилизаций можно выделить два основополагающих подхода, не претерпевших изменений и до сего дня. Попытаемся понять, что это за подходы, и какой из них наиболее близок российской цивилизации. Передача знаний – одна из древнейших форм человеческих занятий. Более того, условие выживания. По мере развития общества становится ясно, что не только преемственность в труде, но и в передачи знаний есть условие уже не просто выживания, а стабильного развития, так необходимого государствам. Передача знаний встраивается в государственную структуру. Обучение происходит без отрыва от производства. Учитель – он же и работник, профессионал, обладающий неким инструментарием, набором навыков, позволяющих ему качественно выполнять свои обязанности. Яркий пример – средневековые европейские мастерские, объединяющиеся в отраслевые цеха, куда приходили юноши, заключали контракт с хозяином мастерской и поступали на работу подмастерьями, то есть своеобразными цеховыми студентами. По окончании обучения, они сами становились мастерами и уже на их плечах были новые ученики. Это один тип образования, очень популярный и поныне, особенно в США. Учитель при этом не просто транслятор определенных навыков, а их носитель. Он почти ничего не расскажет о Достоевском, зато идеально сможет выстроить модель того, как Достоевского можно продать и заработать на его имени. Яркий пример тому, он сам. Такой учитель практик-вдохновитель, либо же просто практик. Второй тип берет свое начало в храмовых школах, где будущих священнослужителей обучали писать, читать и вести службу. В таких школах появляется астрономия (особенно актуальная для языческих культов Междуречья, Древнего Египта, доколумбовой Америки), философия и богословие (пока только в обыденном значении, тесно связываясь с практикой языческого богослужения). До рождества Христова подобные школы особого расцвета достигают в Античной Греции. В перечень предметов добавляется риторика, грамматика, на новом уровне преподается философия, появляются первые признаки серьезного изучения права. Постепенно выстраивается цепочка обучения, достигнув своего пика в эпоху европейского средневековья. На первой ступени изучаются так называемые Семь свободных искусств, которые, в свою очередь, делятся на два блока: тривиум (грамматика, логика, риторика) и квадривиум (арифметика, геометрия, музыка, астрономия). На второй, более высшей, ученик мог выбрать между богословием, медициной и правом. Отличие его от первого типа в том, что предметы не предполагают физической нагрузки, они не направлены на какое-либо производство, отсюда и их название «свободных». Учитель в данном случае транслирует не свои производственные навыки, а свою личность, шире – ментальность. Основываясь на определенных эстетических и этических нормах, он учит познавать мир, сообразно им. Чем выше эти нормы, тем выше профессионализм учителя. Однако, в Новое время, в период развития капиталистических отношений, развития торговли, промышленного производства эти два типа перестают удовлетворять потребности возникающих национальных государств. В тех же промышленно развитых странах Европы складывается такая же промышленная система обучения. Упор делается на массовое производство квалифицированных работников. Два подхода синтезируются, усредняются, идеологически ангажируются. Вырабатывается система: сад (дошкольное образование) – школа – колледж (если ученик хочет пойти по пути первого типа) или университет (если ученику ближе второй тип) – работа. В России же, с ее постоянно культивируемой отсталостью от Европы, широкое образование приходит лишь в XX веке, связанное с реформами в СССР. Они оказываются направленными на полный слом сложившихся традиций, в том числе образовательных. По мысли реформаторов, из советских школ, ни в чем не уступая Западу, должны выходить массы идеологически проработанных умов, настроенных на полную жертвенность во имя государства, партии и народа, но в тоже время не забывающих и о вечных ценностях, как-то семья, дом, духовная жизнь. Советский учитель, это человек, твердо знающий то, чему надо учить, а главное – зачем учить. Его не волнует вопросы что и как преподавать, он занят одним, тем, кому преподает. Отсюда и высокий уровень выпускников школ, приходящих в университет с уже более-менее устоявшимися жизненными принципами, а как следствие, готовыми воспринимать серьезную информацию уже на более высоком уровне. Студенты российских университетов XXI века далеко не в том количестве производят такое впечатление. Причины в том, что современная российская школа (читай, учителя) потеряла свое лицо. Современный учитель – это человек без каких-либо твердых убеждений, зачастую вообще не понимающий что он говорит и кому он это говорит. Его незнание окружающей профессиональной действительности (предмет, ученики) связанно с растворением его Я в широком поле, где нет ни деревьев, ни даже кустика, за который мог бы зацепиться его взгляд. Это поле он должен засеивать сам. Вот только обнаруживается проблема, очень советская проблема: дефицит. Такой вот дефицит семян, удобрений. Их поиск, а затем сеяние, выращивание, жатва – очень кропотливая и трудоемкая работа, на которую оказываются способны далеко не все. Учитывая еще, что это поле постоянно атакуют кочевники (как сами ученики, но что еще страшнее – коллеги и государство), то единственным кажущимся выходом становится построить нерушимую крепость, поле усыпать ловушками и… спать. Таким образом, говоря о том, что современной российской школе нужен современный учитель, нужно учитывать весь сложный комплекс исторического развития страны. У России не было полноценного первого или второго типа образования, которые условно можно назвать «практический» и «теоретический». Русской цивилизации вообще не свойственны рамки и типы. Ей свойственны люди, индивидуальности, личности, такие учителя, которые не только приближаются ко второму вышеописанному типу, а в чем-то даже превосходящие его своей жертвенностью, мессианством (в хорошем смысле этого слова). Часто русский учитель ведет себя как священник. Он не учит, а скорее обучает «проповедуя». Ему близок второй тип, но так далеки те условия, которые позволяют ему в полной мере реализовать себя в этом. Школе – только лишь учитель? Скорее нет. Скорее такой, который за определенными профессиональными навыками не прячет свое творческое «Я», направленное прежде всего на самих учеников. Учитель, который не только обучает, но и верит в то, чему он обучает и в тех, кого он обучает, а соответственно, способный и сам очень многому научиться у них.